[indent][quenta]
[images] [/images]
[quentastart]
[name]THOMAS CARL BAYARD SPENCER-MOON[/name]
[info]25 [11.08.1954] ● полукровный ● fc: Nicholas Galitzine[/info]
[/quentastart]
[quentadetails]
[details][header]образование[/header]
» Hogwarts, Ravenclaw ¹⁹⁷²
   ↪ дуэльный клуб ^1967-1972
   ↪ клуб зельеварения ^1968-1972
   ↪ староста факультета ^1969-1972
[/details]
[details2][header]деятельность[/header]
   ↪ секретарь визенгамота с 1977
   ↪ стажер в административной службе визенгамота 1975-1977 
   ↪ стажер в секторе неправомерного использования магии 1973-1975

[/details2]
[details][header]лояльность[/header]
Томас совершенно слеп в своих убеждениях и легко внушаем. Он идеалист и во многом верит в черное и белое, от того живет в своих мечтах и представлениях о людях и о мире. Пока что он на стороне министерства, но предпочитает, - по настоятельному совету родителей, - открыто не высказывать свои взгляды и придерживаться вежливого нейтралитета;
[/details]
[/quentadetails]
[quentaability]
[details][header]способности[/header]
- В попытках наделить сына всеми необходимыми знаниями, способностями и чертами, родители, - в частности мать, - с самого детства прикладывала неимоверные усилия, не обращая особого внимания на желания и\или потребности своего любимого ребенка. Да, он был снабжен всем необходимым и даже сверх того, но за это слепое обожание и "дары" приходилось расплачиваться, с благодарной улыбкой принимая все наставления и терпеливо снося все нововведения в его повседневные существование и распорядок. От этого Томас весьма развит во множестве направлений и может похвастаться некоторыми энциклопедическими знаниями, которые в целом вряд-ли пригодятся ему в жизни или даже в светском разговоре. По наущению Дианы он может назвать всех министров Магии, по их годам жизни, службы и их заслугам и провалам; У Томаса хорошо натренирована зрительная и слуховая память. Он умеет подмечать детали и вообще весьма скрупулёзен. Правда, это сочетается с умением полностью "отключиться" от любой ситуации и окружающего мира, сделав его кажется непроницаемым, невосприимчивым к чему-то извне. Иногда, это помогает сосредоточиться, а иногда - отдохнуть;
- Том может похвастаться множеством талантов, которые по сути являются благоприобретёнными, а не врожденными. Сам по себе молодой человек иногда думает, что не представляет из себя ничего особо ценного и важного, а все чем он наделен, чем пользуется и апеллирует - не более чем хорошо приросшая к нему маска; В детстве, будучи мальчиком он рисовал, пел, летал на детской метле, учил французский и испанский языки, старался не испачкаться и не пораниться, дабы не расстраивать мать. Ему многое позволялось, но многое он должен был усвоить и многим заниматься, в то время как другие, более "простые" дети, - как называла их Диана, - были предоставлены самим себе. Поэтому, мальчик очень рано узнал что такое этикет, какими вилками едят улиток и почему из мисочки с водой и лимоном нельзя пить;
- К поступлению в школу Томас имеет отличную осанку, гордо поднятый подбородок, прочитанный доступный курс учебников и энциклопедий первого курса и план стать чемпионом в "плюй-камнях". Последнее, разумеется он не обсуждал со своей матерью... Непосредственно в Хогвартсе он тут же увлекается зельеварением и травологией. Ему интересны прорицания и защита от темных искусств. Чары даются с трудом, но и эту преграду он преодолел после нескольких "мотивирующих" писем от леди Ди. Том следует советам и уже со второго курса старается активничать в общественной жизни школы, запоминаться учителям своими учтивым поведением, остроумными ответами и обаятельной улыбкой. Он не отличник, но яркий хорошист. Дуэльный клуб помогает оттачивать навыки в заклинаниях и мечтать о будущих великих свершениях, хотя мать категорически против его "ребяческих упражнений". Но это место было отдушиной для парня, в то время как в клубе зельеварения он не только трудился, но и заводил знакомства, о которых грезили родители;
- Томас СОВ и ЖАБА очень неплохо. С Аппарацией пришлось попотеть и далась она ему только с третьего раза. Но об этом он до сих пор не рассказал матери. Неплохие знания и уверенные успехи в боевой магии пришлось отложить и забыть, как о несбыточной мечте. На последних курсах Томас выделялся в таких предметах как История Магии, Нумерология и Алхимия, на которую набралось нужное количество учеников. Он уже знал, что его готовят к министерской службе и не мог себе позволить отвлекаться на то, что ему действительно нравилось и в чем он был хорош;
- Сейчас, миновав первую четверть своей жизни, Томас может похвастаться большим количеством знаний о множестве людей, как плохих так и хороших. Он во многом развил свой талант замечать и подмечать, разработав собственную систему обозначений и нумерации, помогающей ему ориентироваться в собственных мыслях, записях и в нагромождениях памяти. Юношеская жажда приключений и мечты о стезе аврора сошли на нет, сменившись бытовой магией помогающей в работе и некой неуверенностью и неуместностью своих надежд и желаний. Том отличный клерк, "кабинетная крыса", - как сам он о себе отзывается. Все остальное отступило на третий и даже пятый план.
- В "жизненной" бытовой магии Томас совершенно бесполезен, потому что с детства за него все делали другие люди и домовые эльфы. Кажется, он даже чайник не сможет разогреть, хотя прекрасно знает как зажечь огонь в том же камине. Но он все еще бытовой инвалид и его мысли всегда заняты чем угодно, только не тем, откуда на столе берется сытный и хорошо сервированный ужин. А с недавних пор и это его больше не заботит.
- Том все еще отлично поет, чем радует коллег на корпоративных праздниках в честь рождества. Свое пение он чудесно сопровождает аккомпанементом на фортепиано и даже гитаре, хотя второе его мать считает "бунтарством". Он легко переходит с английского на французский и испанский языки, когда того требует случай и поражает нежные женские сердца стихами иностранных поэтов. И не смотря на серьезную работу и поддержание образа обаятельного хорошего парня, он все еще любит баловаться в плюй камни, храня полный их набор у себя в прикроватной тумбочке.
[/details]
[/quentaability]
[quentaproperty]
[details][header]имущество[/header]
- У Томаса есть волшебная палочка: сердечная жила дракона, красный дуб, 12,2 дюйма - упругая; Так же ему была отдана квартира в Лондоне, на Горизонтальной улице, где взрослый молодой человек может самостоятельно существовать. Однако, так как в эту квартиру есть доступ у обоих родителей, Том позаботился о наличии еще одного места "обитания" и снял квартиру в маггловской части Лондона, на Эбби Роуд. Интересное место, где никто из родных не додумается его искать;
[/details]
[/quentaproperty]
[quentafamily]
[details][header]родственные связи[/header]
Леонард Спенсер-Мун [1899-1976] ♰ + Шарлотта Спенсер-Мун nee Боуз-Лайон [1905]
ch: Карл Спенсер-Мун [1926] + Диана Спенсер-Мун nee Кидд [1929]
[indent]ch: Эстер Спенсер-Мун [1956]
[/details]
[/quentafamily]
[quentastory]
[details][header]история персонажа[/header]
— Любимый, первый и единственный сын в династии Спенсер-Мун. Воспитанный, вежливый, чистоплотный и не шаловливый мальчик. Идеальный во всех отношениях. Даже когда он был маленьким пухлым малышом — он тоже был идеален, не капризничал и не доставлял никаких неприятностей матери. Том — гордость отца и деда. С момента как мальчик научился говорить и читать, его приучили к мысли, что судьба его предопределена, пичкая знаниями и отвлекая на всевозможные развивающие занятия. Это ведь хорошо. Это правильно. Ты точно знаешь где твое место, ведь правда?
— Он не помнит как в доме появилась Эстер. Ему до сих пор кажется, что она была всегда. Его маленький лучший друг с длинными светлыми кудрями. Они точно такие же как и у него. Когда их волосы смешивались на одной подушке, он чувствовал с ней такое глубокое родство, словно она была его прямым продолжением, а не просто сестрой. Мать не одобряла их детскую дружбу и привязанность, четко разделяя роли детей внутри семьи. Томас должен стать выдающимся! Он должен вырасти и добросовестно служить народу так же, как это делали его дед и отец. Он должен стать министром магии, ему нельзя отвлекаться на всякие детские глупости. Эстер же существует для того, чтоб выдать ее замуж. Она просто... девочка. Просто безымянный и бесправный человек в их семье.
— Когда Эстер расстраивалась, — а это случалось часто благодаря Диане, — она приходила к брату. Приходила и оставалась. Ночь за ночью, домик игрушками оживал, наполняясь сочиняемыми на ходу историями, чтобы только отвлечь бледную и обессилевшую от придирок матери, девочку. Игры быстро сменялись на несвойственное малым детям молчание, а после проваливались в здоровый сон. Они привыкли засыпать вместе. Томас обнимал младшую сестру, стараясь через объятия передать ей всю любовь и заботу, которыми одаривался и был пресыщен с пеленок. Он не осознавал что делает. Но он привык быть с ней.
— Томас привык быть смягчающим пространством между матерью и Эстер, которую он с детства оберегал по непонятным для себя причинам. Просто так должно было быть, так необходимо. Словно это было заложено в его природе. Необъяснимая потребность, такая же непонятная, как материнская холодность и отчужденность по отношению к дочери. Том демонстрировал заботу и в мелочах и в глобальных поступках, чем явно раздражал Диану, которая сдерживалась в выказывании своего недовольства лишь потому, что не желала вредить любимому сыну. И, нужно сказать, с годами он научился этим пользоваться. Обаятельная улыбка и "щенячий" взгляд, тщательно отрепетированные и доведенные до совершенство, растапливали материнское сердце и обезоруживали ее едкий словарный запас. Этот навык пригождался ему не только с леди Ди, но именно благодаря ей он в полной мере ощутил свою власть над женским полом.
— Магия проявилась у Томаса когда ему было шесть лет. Во время очередного урока застольного этикета, где ему объясняли почему нельзя играть с вилками, - даже теми, которые выглядят как рогатый змей или вовсе не похожи на нормальный прибор, - тарелка с приготовленными французскими улитками воспарила в воздухе, раскидав в причудливом "вальсе" этих склизких существ по всей столовой. Меньше всего на свете Томми хотел прикасаться к этим созданиям, а уж тем более их употреблять в еду. Он хорошо помнил, как они ползали по листьям цветов в саду и по каменным надгробиям на кладбище. Кто вообще додумался их есть?!
— Разумеется, Хогвартс стал новым для него миром. Поступление на «умный» факультет было отмечено длинными письмами с горделивыми и одобряющими речами со стороны родни, заставлявшими его смущаться среди сверстников, которых хвалили... чуть меньше. Он обязан был писать почти каждый день и отчитываться о своих успехах леди Ди. Но новые правила и распорядки, а так же увлекательные занятия и знакомства, совершенно не способствовали соблюдению дисциплины установленной в стенах дома, а так же сводили на нет большую часть влияния родительских надежд. И лишь только Эстер не писала ему писем. Он оставил ее и это кололо его в самый центр груди. Он оставил ее и представлял, как она спит в его комнате одна. Он буквально видел на расстоянии, как она ломается под натиском критики матери, ведь она была так мала и так хрупка. Он знал об этом и ничего не мог сделать, лишь писал по несколько писем в месяц, обещая что скоро разлука закончится. Но она не отвечала. А если и отвечала, то письма были сухими на слова и влажными на слезы, о которых свидетельствовали расплывшиеся в некоторых местах чернила... Его короткие возвращения на праздники и на каникулы не помогали. Его объятия больше не спасали и не гарантировали спокойствия. Совесть мучила Тома и отвлекала от учебы. Это угнетало. У него почти ничего не ладилось, буквально валилось из рук. Он был отвлечен и погружен в свои мысли, вместо того чтоб стремиться покорять высоты. В то время ему было сложно адаптироваться. завести друзей и, к сожалению, учителя не выделяли в нем того выдающегося волшебника, которого так ожидали раскрыть в нем его родители. В нем что-то как будто бы гасло, заставляя разрываться между желанием свободы и чувством долга и привязанности к сестре.
— Все изменилось для брата с сестрой, когда он в очередной раз вернулся с учебы и вновь застал удручающую и душераздирающую картину, в лице бледной, бессловесной и покорной Эстер, буквально переставшей быть похожей на саму себя. Фарфоровая кукла, сродни той с которыми она играла когда была совсем мала, и то казалась живее и радостнее, чем его сестра... Чувство вины и потребность пересилить обстоятельства толкнули его перейти черту, которой он не до конца осознавал. Ему было 13, когда его губы впервые коснулись ее губ. Их волосы снова смешались на подушке, а к желанию оградить, добавилось еще какое-то смутное, неразборчивое, но набирающее силу, чувство. Он целовал ее и успокаивал, твердя что вскоре они будут вместе. Вскоре, они будут свободны. Ведь она тоже будет учиться с ним на Рейвенкло. Уж он точно знает...
— Том и Эстер вместе шагнули на эту скользкую дорожку, с каждым годом смелея и позволяя себе больше и... больше. Сестра вырвалась из плена и тоже поступила на "умный" факультет, что не вызвало особого оптимизма у Дианы, в то время как сам парень чувствовал словно с его плеч свалился самый тяжкий груз. Радость от того, что его лучшая половина рядом, помогла Томасу наконец раскрыться и заняться учебой и обретением друзей. Его как будто бы подменили: он был обаятелен, легок в общении, учтив и симпатичен. Учителя начали отмечать его успеваемость и таланты, девочки любили его, мальчики... Впрочем, с мальчиками все было намного сложнее.
— К пятнадцати годам Томас кое что понял про себя. И это "кое что" заставило его пережить серьезный кризис идентичности, который пришелся на пятый и начало шестого курса. Его природное обаяние и умение сплотить вокруг себя людей срабатывало словно магнит. И если прошлые разы, когда он отмечал приятным для себя мимолетные проявления внимания со стороны сверстников мужского пола не казались ему чем-то важным и определяющим, то внезапные порывы на четвертом и пятом курсе привели его в смятение.
Приятели и друзья казалось смотрели на него иначе, что приводило его кровь к закипанию, а мимолетные прикосновения сбивали с толку, заставляя парня думать, что с ним что-то не так. Однако, самое важное и определяющее начало происходить в тот самый момент, когда Томаса назначили старостой факультета. Один из сокурсников с Хаффлпаффа вежливо пригласил его в ванную старост и... Весь пятый курс парень терзался противоречивыми чувствами о правильности того, что там происходило... Ведь это определенно не то, что от него ждут все вокруг и в особенности его родители. Это не то, о чем открыто говорят с друзьями или родными и... Эстер?! Как объяснить это ей?
— Удивительным образом, его опасения на счет сестры и ее понимания оказались напрасными. Хотя, почему он удивлялся? Они всегда друг друга понимали. И в конце концов, Томас твердо знал, что между ними ничего не изменится. Ведь они двое всегда были вместе, во всех смыслах. И эта его часть будет принадлежать ей, до самой гробовой доски. Но вот вторая половина его новой жизни, которую он вынужден был скрывать, которой тяготился и при этом стремился к ней как испытывающий жажду странник в пустыне, долгое время была для него проблемой, не совместимой с жизнью. Однако и в этом ему помогла сестра, прикрывая его во всех вопросах и знакомя со своими "безопасными" подругами или приятельницами, которые отлично отвлекали взгляды окружающих и от истинных отношений с братом, и от его тайных увлечений.
— К моменту выпуска из школы, — на радость матушки, — Том завел с десяток полезных знакомств среди представителей разнообразных семей и сословий. Он сделал все от него зависящее, чтобы люди обожали его — все ровно так, как требовалось. Точно так, как делали его отец и дед. Он завоевывает сердца, привлекает внимание, но остается недостижимым и слегка загадочным. Он общителен, он друг для всех, но он отстранен и недоступен. И лишь два или три отпрыска каки-то богатеньких семей жгут в своих каминах увесистую переписку свидетельствующую о том, что не пристало демонстрировать общественности. Известные сыновья важных семей женятся на подобающих леди, а не предаются греховным утехам. Том был чьим-то грязным секретом, впрочем, это было взаимно.
— Какой бы сильной не была его связь с сестрой, но та так или иначе отдалилась от него. Во-первых, потому что он выпустился из школы и начал свой "взрослый" путь, а во вторых... Он до сих пор не знает в чем причина, от чего во многом винит себя. С семнадцати лет началась его карьерная каторга. Он вступил на свой длинный путь в Министерстве Магии, как когда-то до него начинали его предки. Он днем и ночью прогрызал себе дорогу наверх, потому что ему сказали что он должен это делать. Он окунулся в этот мир политики, бюрократии и интриг с головой, позабыв обо всем. Томас превратился в ломовую лошадь в шорах, старательно балансирующую на грани нервного срыва и тайны, которую он волочит на своих плечах. Диана уже начинает подыскивать ему подходящую партию, впрочем как и для Эстер. В стенах Министерства он изображает собранность и воодушевленность, в то время как больше всего на свете хочет сделать что-то для себя. И не блестящая политическая карьера предел его мечтаний, а интриги, загадки и глубокие магические тайны. Том тоскует по себе юному и свободному в стенах Хогвартса, когда его самой большой проблемой было улизнуть ночью в ванную для старост с каким-нибудь симпатичным приятелем. Когда можно было часами упражняться в дуэльных уловках в рамках клуба и мечтать о несбыточной мечте - пути мракоборца...
— Повышение до секретаря Визенгамота накладывает на плечи достаточно молодого человека очень большую ответственность и огромные ожидания, которые и без того давили своей тяжестью на протяжении почти всей его жизни. Просто сейчас, казалось они достигли своего пика. Отец и мать так гордились, словно в один миг он нашел способ сделать их семью чистокровной и записать чуть ли не на титульный лист "священных двадцати восьми"... Однако, все это серьезно давит на Томаса, заставляя переживать еще один кризис. Возможно, кризис веры в самого себя и свои цели, свои идеалы. Да, он отличный работник и незаменимое звено в бесконечной цепи министерской работы, но то ли это, чего он хотел? Делает ли это его существование важным и оправданным?
Томас отдается работе сполна и отличается внимательностью и скрупулёзностью. Он старается отбрасывать свои чувства на задний план и не думать о том, где он "свернул не туда"? Но ирония его жизни заключилась в том, что в один прекрасный день он действительно свернул не в том направлении...
— После рождественского запоя на своей тайной квартире, по причинам глубокой неудовлетворенности собой и своей жизнью, Том вернулся на работу и в очередной раз заметил, что в его идеально систематизированных, - по его собственной разработанной системе, - данных, случается сбой. Несостыковка. И это был не первый раз, когда не только из архивов, но и из протоколов активных дел исчезают какие-то детали. Слова, абзацы и даже целые страницы. Его отличная память не раз твердила ему, что пора бить тревогу и обратить внимание вышестоящих чинов на повторяющиеся с завидным постоянством нарушения. И ведь правда, разумный и внимательный Томас неоднократно был свидетелем тому, как важнейшие и не очень, дела вдруг меняли ход своего действия из-за "внезапных" новы улик или их отсутствия, а так же "неточностей" в предоставляемой адвокатами или прокурорами свидетельств.
Почувствовавший неладное молодой человек решил самостоятельно разобраться в случившемся и сверить все свои архивы, проведя колоссальную работу и обойдя с дюжину отделов. Казалось, он заработал себе аллергию на пыль, исследуя и занося в свой табель все странные явления, что удавалось обнаружить. А "явления" эти были чаще всего связаны с исчезновениями из расследований каких-либо артефактов и древностей, реже свидетелей или их показаний... Увлекшись своим собственным расследованием, Том впервые за долгие годы почувствовал воодушевление, которое оживило в нем азартный огонек авантюриста, который следует за уликами и разгадывает темные делишки. Он не спал и не ел, пока сопоставлял все то, что посчитал огромным заговором. И последним в его списке было недавнее активное дело, в котором "нарушение" казалось совсем незначительным, чтоб действительно приписать его к столь глубоко укоренившейся преступной сети.
Он как всегда задержался после окончания рабочего дня, дабы завершить свои дела, что давало ему возможность обойти некоторые кабинеты сотрудников и начальства не афишируя свое любопытство. На удивление дверь того, чью причастность он хотел исключить, оказалась открытой, словно приглашая его к действию. Повинуясь порыву, Томас обыскал все, почти не надеясь на удачу. Ведь нарушение казалось скорее ошибкой, опечаткой, нежели подлогом или кражей. Однако он не был бы собой, если не довел дело до конца. Вскрыв незамысловатый замок ящика стола молодой клерк с удивлением обнаружил совершенно не прикрыто лежащее там ожерелье, которое отпугивало и манило одновременно. В бумагах, которые проверял Том значилось, что старинное украшение из Индии проделало большой путь по Европе, прежде чем оказаться в северной Ирландии и скосить там практически целую деревню своим темным проклятьем. Но в новой версии документов, на странице описи фигурировало замечание, что вещица оказалась не более чем стекляшкой и пустышкой, разбившейся при неаккуратном обращении во время транспортировки, что само собой свидетельствовало о том, что никаким древним проклятьем она не наделена... И Том прикоснулся к этому "исчезнувшему" из отчета ожерелью, которое совсем не выглядело "стекляшкой" или "разбитым".
— Томас мало что помнит о том, что произошло после. Но он явно потерял сознание и не известно сколько времени пролежал на холодном полу, прежде чем его обнаружил домовик хозяина кабинета и привел в чувства. С трудом ретировавшись, он даже не знает какие аргументы он привел для объяснения существу своего присутствия здесь, в столь распластанном виде. Да и вообще говорил ли он?
Изменения в своем состоянии он заметил не сразу, но примерно через две недели коллеги стали отмечать его уставший, болезненный вид, впалые щеки и темные круги под глазами. Еще через время Том ощутил что начал терять вес, его волосы стали тускнеть и понемногу выпадать, а на смену першению в горле пришел понемногу усиливающийся кровавый кашель, в сопровождении кошмаров и головокружительной слабости... . Разумеется, улика из-за которой он, - как теперь становилось ясно, - пострадал - исчезла. Все его записи, которые были при нем в ту роковую ночь тоже растворились, и все его индивидуальное расследование рассыпалось. Однако, он с особым подозрением теперь следит за хозяином того кабинета и делами в которых замешаны древности и всяческие артефакты. Родители все еще строят планы на судьбу сына и... как он может их подвести? Его хотят выгодно женить, таскают на светские рауты и знакомят с политиками и звездами из разных стран, а он лишь думает о том как не упасть. Свой недуг ото всех он тщательно скрывает с помощью косметической магии и бодрящих зелий, отказываясь воспринимать угрозу всерьез, пока не разберется со всем происходящим, неумолимо откладывая объяснения с близкими на потом. Ему стыдно признаваться, что он один лишь раз поддался своим необдуманным порывам и теперь расплачивается, таким образом не оправдав надежды своей семьи. И пока он не найдет способ все исправить, ему лучше как можно реже попадаться маме и сестре на глаза. Да и как он может рассказать хоть кому-то, что "просто вошел не в ту дверь"?

[/details]
[/quentastory]
[quentadetails2]
[details][header]осн. персонаж[/header]
етот
[/details]
[details2][header]планы на игру[/header]
стеклянное стеклишко с опасностями, разбитой жизнью и возможно даже серьезной угрозой смерти
[/details2]
[details][header]связь с вами[/header]
@blueyedsailor
[/details]
[/quentadetails2]

[/quenta]